Источник: Neurocosmopolitanism

Вопрос: Как бы вы объяснили нейротипичным людям, работающим с нейроотличной популяцией, дефицит эмпатии и плохие навыки общения нейроотличных людей?

Карл Дойч, один из самых известных политологов 20-м века, сказал: «Власть — это обстоятельство, которое не требует от того, кто ей обладает,  чему-то дополнительно учиться».

Я часто цитирую это, потому что, по-моему, это — одно из самых лучших и правдивых высказываний о привилегиях, угнетении и о влиянии власти на общество.

Когда общественная система основана на том, что определенная группа практически всегда властвует над другой, и когда у доминирующей группы есть привилегии, которых нет у другой группы, то члены привилегированной группы никогда по-настоящему  и не пытаются понять или проявить сочувствие к дискриминируемой группе. Им не надо о ней ничего узнавать. Членам привилегированной группы не надо учиться адаптироваться к стилю общения членов угнетаемой группы.

Нейротипичная привилегия означает, что нейротипичные люди, взаимодействуя с нейроотличными,  (особенно когда у нейротипичных людей есть профессиональное влияние)  обладают особой роскошью, позволяющей им не понимать собственный дефицит эмпатии и свою собственную недостаточность коммуникационных навыков, потому что они могут винить в недостатках эмпатии, понимания и коммуникационных навыков аутичных людей, и объяснять это их «неполноценностью».

Антрополог Мери Кетрин Бетисон, когда писала о силе и о особенностях обучения в колониальные времена, заметила что: «Люди, которые не носили обувь, учили язык тех, кто носил обувь, а не наоборот».

Эта очень точная формулировка, если речь идет об аутичном сообществе, потому что когда аутичные активисты выступают против патологизации и против издевательств, которым подвергают аутичных детей их нейротипичные родители и профессионалы, или против убийств аутичных детей их родителями, нейротипики обычно пытаются заставить нас замолчать, снисходительно уговаривая нас поставить себя на место преступников, «влезть в их обувь». Но, как заметила активистка движения за нейроразнообразие Кассиан Сибли, сами нейротипичные родители и профессионалы не только не пытались представить себя на месте аутичных людей, они не видят в этом смысла, они, если выражаться метафорически: «ставят под сомнение тот факт, что у нас вообще есть своя обувь».
Власть — или привилегии, как мы теперь чаще называем тот особый вид власти, о которой говорил Дойч — это возможность не учиться. Эта фраза «проверьте свои привилегии»… Ее повторяют часто, но понимают редко, и она редко доходит до тех привилегированных лиц, к которым она обращена. Если исходить из того, что Дойч определяет власть или привилегию как способность «не учиться», то «проверьте свои привилегии» означает, по крайней мере: «Учитесь! Оставайтесь спокойными, будьте внимательны и учитесь. Учитесь, даже если процесс обучения и уровень смирения, который он требует, может показаться вам неудобным. Учитесь, даже если из-за ваших привилегий у вас есть возможность избежать этой учебы, и вам не надо быть терпеливыми — будьте терпеливыми и учитесь, потому что у нас нет такой роскоши, и мы должны учиться понимать то, как мыслите вы. Учитесь, даже если вам кажется, что вы не должны этого делать».

К сожалению, как замечали члены всех угнетаемых групп, большинство привилегированных людей просто не хотят этого делать. Процесс обучения требует особой внимательности, постоянной внимательности, открытости, готовности изменить свой подход и толерантного отношения к различного рода неопределенностям. Для того, чтобы учиться, большинству людей придется выйти из зоны комфорта. Большинство людей просто не хотят покидать свою зону комфорта, и у них есть привилегии, благодаря которым они и не должны ее покидать.

Нынешняя система устроена таким образом, что когда нейротипичный профессионал работает с нейроотличным индивидом, нейротипичный профессионал всегда исполняет роль того, у кого есть власть: нейротипичный терапевт и нейроотличный клиент, нейротипичный доктор и нейроотличный пациент, нейротипичный профессор и нейроотличный студент, нейротипичный исследователь и нейроотличные люди как предмет исследований.

Пока нейротипичные профессионалы  взаимодействуют с нейроотличными индивидами только в ситуациях, когда у нейротипичных профессионалов есть значительное влияние и власть, нейротипичные профессионалы не будут добровольно покидать зону комфорта и проверять свои привилегии, им не надо будет учиться проявлять  эмпатию по отношению к нейроотличным людям, не надо будет учиться их понимать и не надо будет адаптироваться к формам коммуникации нейроотличных людей.

И если у них не будет необходимости этого делать, большинство из них этого делать не будут.

С этим связан тот факт, что когда опыт взаимодействия человека с угнетаемой группой целиком и полностью состоит из ситуаций, когда представители угнетаемой группы занимают более низкую позицию, этот опыт работы с представителями угнетаемой группы переносится на всю группу. Просто посмотрите на Стендфордский Тюремный Эксперимент. Этот эксперимент быстрая и эффективная демонстрация того, как происходят подобные вещи.

Те, кто понимают этот феномен, не удивятся, если я скажу что, основываясь на моем опыте, люди, которые проявляют меньше всего эмпатии по отношению к нейроотличным людям, которые меньше всего склонны уважительно общаться с нейроотличными людьми и меньше всего склонны учить что-то об образе мышления нейроотличных людей — это нейротипичные профессионалы, чья карьера основана на работе с нейроотличными людьми. Их работа практически всегда состояла из ситуаций, в которых вся власть принадлежала специалисту, а нейроотличный человек всегда выступал в роли пациента, ученика, объекта исследований или «получателя услуг по уходу и помощи».

Таким профессионалам практически невозможно принять парадигму нейроразнообразия, обратить внимание на свои нейротипичные привилегии или просто начать уважительно слушать нейроотличных людей и учиться понимать их взгляды на мир. Просто они уже привыкли не воспринимать нейроотличных людей как равных.

Итак, вы хотите знать мой ответ на вопрос о том, как объяснить нейротипичным людям, работающим с нейротличными людьми «дефицит эмпатии» и «низкие коммуникационные навыки» нейроотличных?
Измените систему, например так, что нейротипичным профессионалам нельзя будет работать с нейроотличным населением, пока три следующих условия не будут выполнены:

1) Нейротипичный профессионал должен пройти длительную подготовку у нейроотличных профессионалов по программе, созданной или одобренной нейроотличными экспертами. Нейроотличные преподаватели должны сами хорошо разбираться в парадигме нейроразнообразия — и в критических и освободительных теориях, таких как критическая психология, либерационистская (освободительная) психология, теория движения за права или квир- теория. Они не должны быть «ручными» специалистами (вроде Темпл Грендин), которые усвоили и приняли парадигму патологии, язык парадигмы патологии и эйблизм доминирующей культуры.

2) Нейротипичные профессионалы должны получать лицензию, которая позволит им работать с нейроотличным населением, и лицензионный совет должен состоять из нейроотличных людей, которые хорошо разбираются в парадигме нейроразнообразия.

3) Работа нейротипичных профессионалов должна подвергаться надзору, проверке и аудиту нейроотличных членов вышеупомянутого лицензионного совета, которые давали бы информацию совету управления о статусе лицензии этих профессионалов.

Конечно, ни одна из этих идей не может быть реализована в том обществе, в котором мы живем сейчас. Но эти решения — одни из немногих, которые будут работать, если они когда-либо будут реализованы. Но даже если кажется, что до их реализации далеко, никто не запрещает нам о них помечтать.

Вопрос: Какие советы и/или решения вы могли бы предложить психотерапевтам, которые работают с нейроотличным населением?

Проверьте свои привилегии.

Освободите свой кубок, как говорят дзен-буддисты.

Совершите полный переход к парадигме нейроразнообразия. Избавьтесь от всего, что так или иначе основано на парадигме патологии, от всех стереотипов о нейроотличиях, которыми вас кормила доминирующая культура. Упорно продолжайте делать это, делайте это постоянно: социокультурное программирование — это постоянно повторяющийся процесс, и противостоять ему также надо постоянно. Ради этого вам придется плыть против течения. Для членов привилегированных групп это тяжелее, чем для членов угнетаемых групп: статус кво работает в вашу пользу, дает вам власть, позволяет оставаться в зоне комфорта, и чтобы идти против коварного всепроникающего влияния доминирующей парадигмы, необходимо постоянное стремление с ней бороться.

Инструменты хозяина никогда не разрушат хозяйский дом, но выкинуть инструменты хозяина тяжело — и это раз в десять сложнее, если, при нынешнем статусе кво, вы сами один из хозяев.

Признайте, что практически все, что написано и все, чему учат о нейроотличиях нейротипичные эксперты, является ошибочным, и что это вредит вашим нейроотличным клиентам. Доминирующие культурные стереотипы об угнетаемых группах не становятся правдивыми просто потому что вы читаете о них в книгах или в статьях, которые пишут «эксперты». Вспомните, что множество работ в прошлом, написанных «экспертами» — в том числе экспертами по психологии — пропагандировали сексистские и расистские стереотипы, и при этом специалисты так же прикрывались «научностью» своих аргументов.

Помните, что авторы, учителя, исследователи и прочие «эксперты», которые описывают аутизм как «расстройство» не более беспристрастные, надежные и грамотные специалисты, чем те «эксперты», которые описывают гомосексуальность как «расстройство» или «эксперты», которые описывают не-белых людей  как «дикарей».
Помните, что если вы используете язык парадигмы патологии, вы тем самым укрепляете социальную парадигму, которая вредит вашим клиентам и поэтому работаете против их интересов.

Ищите нейроотличных учителей, консультантов и руководителей, которые хорошо разбираются в парадигме нейроразнообразия. И платите им за их работу. Удивительно, как часто нейротипичные профессионалы и организации готовы платить нейротипичным «экспертам», которые говорят о нейроотличных людях, но отказываются платить самим нейроотличным людям так же, как этим высокооплачиваемым экспертам.

Слушайте нейроотличных людей и читайте то, о чем мы пишем. Читайте то, что пишут нейроотличные активисты и исследователи вроде Кассиан Сибли, Мелани Яргау, Эбби Грейс, Майкл Скотт Мони, Эми Секвензии и меня. Прочтите «Недостойное поведение бихевиаристов» Майкла Давсона, «Клинически значимые нарушения» Мелани Яргау, антологию «Напечатанные слова — громкие слова» и роман Майкла Скотта Мони «Дерзкий».

Никогда не пытайтесь «вылечить» вашего клиента, сделать так, чтобы он не был нейроотличным. Если, например, ваш аутичный клиент страдает от депрессии и от тревожности, помните, что ваша задача вылечить его от депрессии и тревожности, а не от аутизма.

Профессионалы, которые поняли парадигму нейроразнообразия, никогда не будут пытаться «вылечить» аутизм клиента, точно также как они не будут пытаться «вылечить» гомосексуальность клиента или «вылечить» клиента так, чтобы он больше не принадлежал к этническому меньшинству.

Ознакомьтесь с либерационистским направлением психологии и постоянно напоминайте себе, что многие психологические проблемы, с которыми борется ваш нейроотличный клиент, созданы социальными институтами и системой угнетения, и не являются врожденными особенностями вашего клиента. И помните, что, вероятнее всего, вам надо будет помочь клиенту самому это понять — понять, что он подвергается угнетению, как внешнему, так и внутреннему, и это является причиной его страданий. Это, вероятнее всего, надо включить в план его терапии.

Кроме того, помните о том, что ваш клиент может полностью разделять парадигму патологии. Он может разделять предрассудки по поводу парадигмы нейроразнообразия, он может ей даже сопротивляться. В этом случае ваша задача как психотерапевта помочь вашему клиенту принять парадигму нейроразнообразия ради его психологического благополучия и освобождения. Просвещайте своего клиента, укажите ему на работы вроде тех, что я перечислил выше.

И, прежде всего, проверьте свои привилегии.

Вопрос: Как то, что вы разбираетесь в соматике (и в терапевтической практике, и в вашей айкидо-деятельности) помогает вам в вашей работе, связанной с движением за нейроразнообразие?

Я считаю, в движении за нейроразнообразие самое главное  когнитивное освобождение.

Термин когнитивное освобождение был введен Раем Сентентиа и Ричардом Гленом Боиром, основателями замечательной организации, названной Центр Когнитивного Освобождения и Этики (Center for Cognitive Liberty and Ethics) . В этическом смысле идея когнитивного освобождения основана на том, что люди имеют полное право на абсолютный суверенитет над своим собственным разумом и когнитивными процессами. Ребята из CCLE, и другие сторонники когнитивного освобождения обычно рассматривают этот принцип как состоящий из двух частей:

1) Люди имеют право на то, чтобы без их согласия никто не вмешивался в работу их мозга и в их когнитивные процессы.

2) Люди имеют право вмешиваться в работу своего мозга и в свои когнитивные процессы, изменяя их по собственному усмотрению.

Те, кто занимается трансформацией соматических процессов или занимается соматической психологией, понимают, что психика — это соматическая система. Это означает что все нейрокогнитивные процессы человека напрямую связаны с тем, как он двигается и с взаимодействием его тела и разума. Если изменить то, как человек двигается и как его мозг взаимодействует с телом, то можно изменить общее состояние человека.

Поэтому те, кто насильно пытаются изменить индивидуальный способ взаимодействия тела и разума и изменить то, как человек двигается (например, используя бихевиористские методики, которые часто используются для того чтобы подавить внешние проявления аутизма), тем самым вмешиваются в когнитивную работу мозга, и это является нарушением когнитивной свободы.

Другими словами, свобода телесного выражения — это свобода по-разному себя вести и/или экспериментировать с разными видами и особенностями поведения, вне зависимость от того, естественное это поведение или человек сам его выбрал. Это часть когнитивной свободы, и поэтому это важное направление движения за нейроразнообразие. Возможность быть нейроотличным включает в себя возможность открыто показывать телесные проявления своего нейроотличия.

Телесно-ориентированным психотерапевтам важно помнить, что нейроотличные клиенты часто прибывают в напряженном состоянии (которое Вильгельм Раих называет «броней»), которое мешает им полностью вести себя так, как естественно для их нейротипа. Это, как правило, особенно остро и глубоко выражено у нейроотличных клиентов, которых в детстве заставляли стыдиться своего поведения или чье поведение подавляли  насильственными методами с помощью бихевиористской «терапии» или с помощью других форм принуждения к физическому соответствию.

Интеграция парадигмы нейроразнообразия в соматическую психологию должна включать в себя признание того, что эта напряженность является следствием интернализированной системы угнетения. И, мне кажется,  когда телесно-ориентированные психотерапевты  принимают парадигму нейроразнообразия, их уникальная квалификация позволяет им помочь нейроотличным клиентам освободится от уз этой напряженности, и, таким образом, они могут помочь своим клиентам полностью раскрыть свой потенциал.
___
О том, как появилась эта статья. Вступление автора.

Меня часто спрашивают о том, могу ли я что-то посоветовать психотерапевтам и другим профессионалам, которые работают с аутичными клиентами и/или с клиентами, у которых есть другие нейроотличия.

Да, мне есть что им сказать. И мне нужно было время на то, чтобы напечатать эти советы и выложить их в публичный доступ.

Необходимый толчок мне дали Сара Коенен и Хелен Ча-Чое — два аспиранта, которые получили степень магистра в области психотерапии в Калифорнийском Институте Интегральных Исследований (в моем альма-матер, в котором сейчас я иногда веду интердисциплинарные курсы). Госпожа Коенен и госпожа Ча-Чое работают над замечательным исследовательским проектом на Исследовательском Курсе моего хорошего друга и коллеги Эри Цела.

В рамках этого проекта госпожа Коенен и госпожа Ча-Чое изучают взгляды и перспективы врачей, которые работают с аутичными клиентами,  то, как это влияет на качество работы специалистов и на самих клиентов. Мне понравилось то, что они создали этот проект основываясь на парадигме нейроразнообразия — то есть вопросы, которые они рассматривают — это скорее вопрос разнообразия. Авторы проекта признают, что лечение аутистов, отношение к ним как к дефективным или неполноценным — это проявление предрассудков и непонимание культурных различий, а парадигма патологии создает пренебрежительное и снисходительное отношение специалиста к клиенту и становится причиной его дискриминации.

После прочтения нескольких моих работ по парадигме нейроразнообразия («Избавься от инструментов хозяина: освобождаясь от парадигмы патологии» и «нейроразнообразие — некоторые базовые термины и их значения») Коенен и Ча-Чое прислали мне несколько вопросов, ответы на которые были им нужны для их работы. Я был рад помочь им в работе над их замечательным исследованием, отвечая на их вопросы, но при условии, что я смогу выложить ответы в публичный доступ.

Ниже приведены три вопроса, которые они мне прислали, и мои ответы, которые, как я надеюсь, могут помочь психотерапевтам и другим профессионалам — особенно новому поколению специалистов вроде Коенена и Ча-Чое, и всем замечательным психологам-аспирантам, которым я преподаю в Софийском Университете. Это поможет им понять, как интегрировать парадигму нейроразнообразия в свою работу.

Госпожа Ча-Чое, как и я сам, интересуется телесно-ориентированной психотерапией, и всем последователям телесно-ориентированной психотерапии может быть интересен последний вопрос, посвященный соматической методике.

В будущем я напишу на эту тему больше. Намного больше.

Я выражаю свою признательность Коаену и Ча-Чоен за ту замечательную работу, которую они делают и за те нужные вопросы, которые они мне задали. И я буду рад ответить на вопросы других студентов, чья исследования — теоретические и практические — основаны на парадигме нейроразнообразия.